«Большой террор» 1937-1938 гг. на территории Северного Кавказа

Автор: Буружева Луиза Магометовна

Организация: МБОУ «Гимназия №6 г. Брянска»

Населенный пункт: город Брянск

В оперативном приказе народного комиссара внутренних дел ССР №00447 «по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов»1 на основе данных, которые были предоставлены региональным руководством, было утверждено количество людей по СССР, подлежащих аресту и осуждению. По республикам Северного Кавказа по первой категории подлежало репрессированию 1800  человек, а по второй- 5200. Как говорилось ранее, лица, относящиеся к первой категории подлежали расстрелу, а ко второй- заключению в лагеря сроком от 8 до 10 лет, наиболее социально опасные из них заключались в тюрьмы. По Дагестанской АССР: по первой категории установлено 500 чел., по второй – 2500 чел.; по Кабардино-Балкарской АССР: по первой категории – 300 чел., по второй– 700 чел.; по Северо-Осетинской АССР: по первой категории – 200 чел., по второй – 5000 чел. ; по Чечено-Ингушской АССР: по первой категории – 500 чел., а по второй– 1500 чел2. Численность, указанная местным партийным руководством, была ниже, чем в данном приказе: по первой категории число репрессируемых составляло 1970 человек, а по второй- 37393. Стоит отметить, что не смотря на увеличение общего числа репрессируемых, было сокращено количество тех из них, которое местное руководство отнесло к первой категории. Но по Орджоникидзевкому краю число людей, подлежащих аресту и осуждению в приказе было снижено, по сравнению с числом, указанным местным руководством (с 6133 до 5000 человек).

В соответствии с вышеупомянутым приказом, одно следственное дело проходило в течении семи дней. На каждого обвиняемого собирались подробные данные и установочные материалы, на основании которых составлялись списки, они подписывались начальником оперативной группы и отсылались на утверждение народному комиссару внутренних дел республики, начальнику управления или начальнику областного отдела НКВД. Они давали санкции на арест, на одного человека или группу арестованных заводилось уголовно-следственное дело, которое после окончания следствия направлялось на рассмотрение «тройки».

В комплект уголовно-следственного дела входили: «ордер на арест, протокол обыска, материалы (вещественные, документальные), изъятые при обыске, личные документы, анкета арестованного со всеми подробностями, агентурно-учетный материал, протокол допроса и краткое обвинительное заключение»4. Проводились один или два допроса обвиняемого, а после проходило само заседание, но обвиняемый на нем не присутствовал. В преамбуле к приказу №00447 говорится, что необходимо соблюдать полную секретность о месте и времени приведения приговора в исполнение, даже сами обвиняемые узнавали о приговоре лишь на месте казни. Приговор приводился в исполнение по указанию председателя «тройки», во время его исполнения на месте присутствовал начальник отдела управления НКВД, но во время казни не присутствовал врач, поэтому факт смерти устанавливался оперативными работниками, приводившими приговор в исполнение.

         Несмотря на то, что судебный процесс и процесс приведения приговора в исполнения были максимально упрощены, все вышеперечисленные меры далеко не всегда соблюдались на практике. Примером может служить «генеральная операция по изъятию антисоветских элементов», начавшаяся в Чечено-Ингушской АССР в ночь с 31 июля 1937г. В состав «тройки» на тот момент входили Егоров, Дементьев и Порубаев. На всех был подписан один ордер на арест и приговор был вынесен в ходе одного заседания. Осужденные были вывезены на машинах войск НКВД в г. Грозный. Арестованные полностью заполнили две тюрьмы НКВД, также они были размещены в клубе имени Сталина и центральном гараже «Грознефти». Предположительно за август и сентябрь было арестовано около 14 тысяч человек.5 Часть расстрелянных была выслана в лагеря, другая- приговорена к расстрелу.

Расстрел осужденных по первой категории проходил большими группами, так как при одиночных расстрелах не удалось бы уложиться в положенный срок. В подвале здания Грозненского НКВД был оборудован специальный «зал расстрелов», приговорённых заводили туда под предлогом отправки в Сибирь. Трупы увозили ночью под гору Горячеводская, где находилось «братское кладбище» для расстрелянных6. Точное количество людей, приговоренных к расстрелу, определить невозможно, поскольку в связи с военными действиями, проходившими на территории Чечне в 1994-2000гг., архив бывших МВД КГБ ЧИАССР был уничтожен.

Массовые расстрелы, проводимые в ходе осуществления «генеральной операции», привели к крайнему недовольству со стороны населения и созданию партизанских группы. Сотни горцев решили отомстить советскому руководству за свой народ и за своих родственников, в соответствии с обычаем кровной мести, который сохранился у вайнахов по сей день. В Гудермесском, Галанчожском, Курчалоевском районах были убиты руководители районных отделов НКВД. А в сентябре 1937г. партизаны пустили под откос военный железнодорожный состав между городами Грозный и Назрань7. После этих событий в газете правда была опубликована статья под названием «Буржуазно-националистический клубок в Чечено-Ингушетии». Автор статьи Н. Кузовкин осведомил читательскую аудиторию о том, что партийные организации были засорены чуждыми элементами, а корни вредительских работ необходимо искать в республиканском центре, а именно- в самом обкоме.8 Средства массовой информации являлись одним из элементов советской модели тоталитарного государства, они активно использовались Сталиным и его окружением в борьбе с противниками режима, но зачастую, скорее оправдывали массовые репрессии и жестокость политики советского руководства.

Для того, чтобы распутать «буржуазно-националистический клубок» в Чечено-Ингушетию прибыл заместитель Ежова- Матвей Федорович Шкирятов. По его инициативе в «Доме культуры имени Ленин» в г. Грозном был созван расширенный пленум Чечено-ингушского областного комитета, на который персонально пригласили работников города и районов. Шкирятов во время заседания пленума приказал арестовать всех чеченцев и ингушей, являвшихся членами областного комитета ЧИАССР. Но он не ограничился этим приказом, также по его указу были арестованы практически все партийные работники- от председателя республиканского правительства до председателя сельсовета9. Позже мы подробнее рассмотрим список арестованных.

Стоит отметить, что у осужденных, относящихся к первой категории конфисковывалось имущество. Обязательной конфискации подлежали советская и иностранная валюта, драгоценные металлы в слитках, монетах, изделиях и облигаций займов. В случае, если «у осужденного имеются совместно с ним проживающие и состоявшие на его на иждивении жена, дети и нетрудоспособные родители, то имущество общего пользования такой семьи (дом, усадьба, поле, сад, предметы сельхозинвентаря и домашнего обихода) конфискации не подлежит»10.

По второй категории осуждали на основе «лимитов» выделяемых Главным управлением лагерей НКВД, как говорилось ранее, на срок от 8 до 10 лет. Н.И. Ежов счел режим заключения оппозиционеров слишком либеральным, поэтому предложил ужесточить его. 10 февраля 1937г. НКВД СССР выпустил приказ в соответствии с которым ряд тюрем было передано из системы ГУЛАГА в ведение десятого отдела ГУГБ НКВД, которые впоследствии получили статус тюрем  особого назначения11.

Осужденные по второй категории люди высылались в районы, которые не были пригодны для жизни, многие трудпоселенцы погибали от холода и голода. Трудпоселения (спецпоселения) организовывались в местностях, в которых ощущалась нехватка рабочей силы, например, в лесозаготовительных работах или же разработке недр. Также поселения создавались для осваивания неиспользованных земель. Они не могли создаваться вблизи железных дорог, крупных селений, городов, колхозов, совхозов, фабрик, также поселения не могли образовываться ближе 200км. от пограничной зоны.

Трудпоселения управлялись комендантами, которые подчинялись районной спецкомендатуре.   При комендантах трудпоселка состояли от одного до четырех милиционеров, которые следили за обеспечением безопасности. Трудпоселенцам запрещалось покидать поселения. Все беглецы подлежали расстрелу в соответствии с приказом заместителя нарокама внутренних дел М.И. Рыкова от 17 декабря 1937г1213.

Всех трудоспособных людей обязывали заниматься общественно-полезным трудом, и они получали заработную плату, сумма которой устанавливалась НКВД СССР.  Стоит отметить, что в  поселениях отмечался высокий уровень смертности и бегства, именно поэтому они нуждались в постоянных пополнениях.14

Стоит отдельно выделить Постановление Политбюро ЦК ВКП (б) от 5 июля 1937г., в соответствии с которым жены осужденных изменников родины подвергались заключению в лагеря15. Репрессированные кулаки и их дети не имели избирательных прав. Но в 1933г. детей, достигших совершеннолетия, стали восстанавливать в правах, при условии, что они добросовестно занимались общественно-полезным трудом. Только после 1938г. дети спецпереселенцев смогли получить паспорт по достижению 16-летнего возраста, и возможность покинуть трудпоселки. А взрослые восстанавливались в избирательных правах индивидуально, по прошествии 5 лет с момента выселения, при условии наличия положительных характеристик о работе и поведении.

  С 1 по 8 марта 1935г. с территории Северного Кавказа (Чечни, Осетии, Дагестана, Кабарды, Карачая и Черкессии) было выселено 1553 (7857 человек) кулацких семьи в трудпоселки Узбекистана и Южного Казахстана.16  С 17 по 28 марта того же года из районов Дагестан, Терека, Ставрополья было переселено 3261 семья (15052 человек) в Дивенские и Прикумские трудпоселки.17  А в 1936г. СНК СССР издал постановление «О переселении кулацких хозяйств из Дагестана и Чечено-Ингушетии». 1000 кулацких хозяйств было переселено в области Казахстана и Средней Азии.18 Причинами этих переселений являлись массовые волнения, проходившие на территории Северного Кавказа в 1930-х гг. Насильственная коллективизация, преследование религии вызывали возмущение среди горских народов. А также непосредственно и сами репрессивные меры являлись причиной недовольства со стороны населения Северного Кавказа.

На этапе подготовки приказа №00447 в ЦК ВКП(б) поступали шифротелеграммы от региональных партийных руководителей, в которых они «просили руководство дать разрешение на преследование, наряду с кулаками и уголовниками, других групп населения, отмеченных печатью враждебности, опасности и вредности»19. Назывались следующие категории населения: трупереселенцы, которые стали активно проявлять контрреволюционную деятельность и часто убегали из поселков, священники, церковники, мусульманское духовенство, вредители на уборке урожая зерновых, националисты-террористы, белогвардейцы, члены семей кулаков и уголовников, члены казачье-белогвардейских организаций, помещики, реэмигранты20, переправщики21, каратели, жандармы и другие. Наибольшая инициатива при выделении дополнительных групп врагов советского режима исходила из Таджикистана, Узбекистана и Туркменистана. Руководство принимало во внимание просьбы местных региональных властей и одобряло репрессии в отношении вышеперечисленных групп населения.

В самом приказе «Операция по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов» в пункте 1 перечислены контингенты, подлежащие репрессиям:

«1. Бывшие кулаки, вернувшиеся после отбытия наказания и продолжающие вести активную антисоветскую подрывную деятельность.

2. Бывшие кулаки, бежавшие из лагерей или трудпоселков, а также кулаки, скрывшиеся от раскулачивания, которые ведут антисоветскую деятельность.

3. Бывшие кулаки и социально опасные элементы, состоявшие в повстанческих, фашистских, террористических и бандитских формированиях, отбывшие наказание, скрывшиеся от репрессий или бежавшие из мест заключения и возобновившие свою антисоветскую преступную деятельность.

4. Члены антисоветских партий (эсеры, грузмеки, муссаватисты, иттихадисты и дашнаки), бывшие белые, жандармы, чиновники, каратели, бандиты, бандпособники, переправщики, реэмигранты, скрывшиеся от репрессий, бежавшие из мест заключения и продолжающие вести активную антисоветскую деятельность.

5. Изобличенные следственными и проверенными агентурными материалами наиболее враждебные и активные участники ликвидируемых сейчас казачье-белогвардейских повстанческих организаций, фашистских, террористических и шпионско-диверсионных контрреволюционных формирований.

Репрессированию подлежат также элементы этой категории, содержащиеся в данное время под стражей, следствие по делам которых закончено, но дела еще судебными органами не рассмотрены.

6. Наиболее активные антисоветские элементы из бывших кулаков, карателей, бандитов, белых, сектантских активистов, церковников и прочих, которые содержатся сейчас в тюрьмах, лагерях, трудовых поселках и колониях и продолжают вести там активную антисоветскую подрывную работу.

7. Уголовники (бандиты, грабители, воры-рецидивисты, контрабандисты-профессионалы, аферисты-рецидивисты, скотоконокрады), ведущие преступную деятельность и связанные с преступной средой.

Репрессированию подлежат также элементы этой категории, которые содержатся в данное время под стражей, следствие по делам которых закончено, но дела еще судебными органами не рассмотрены.

8. Уголовные элементы, находящиеся в лагерях и трудпоселках и ведущие в них преступную деятельность.

9. Репрессии подлежат все перечисленные выше контингенты, находящиеся в данный момент в деревне — в колхозах, совхозах, сельско-хозяйственных предприятиях и в городе — на промышленных и торговых предприятиях, транспорте, в советских учреждениях и на строительстве»22.

Все группы населения, которые местные власти указывали как враждебные, были внесены в приказ и репрессированы впоследствии.  По Дагестанской АССР в соответствии с оперативным приказом НКВД СССР №00447 с 30 июля 1937г. «тройкой» было репрессировано 5252 человека. Из них по первой категории осуждено 1995 человек (38%), а по второй- 3257человек (62%)23. Большая часть из них была репрессирована именно в 1937г., на который приходится пик репрессий. По Кабардино-Балкарской АССР в этот же период было осуждено 3547 человек (по первой категории- 1847, а по второй- 1700). План по репрессированию был полностью выполнен. По Северо-Осетинской АССР репрессировано 2882 человека, из них по первой категории- 1502, по второй- 138024.  По Чечено-Ингушской АССР число репрессированных достигло огромных масштабов- 15168 человек. Как мы говорили ранее, в 1937г. в соответствии с приказом №00447 репрессированию подлежало 2000 человек, но за этот год количество людей, осужденных «тройкой» достигло 9558 человек. Всего по первой категории было осуждено 6268 человек, а по второй- 890025. По Орджоникидзевкому краю было репрессировано 12366 человек26. Удивляет тот факт, что летом 1937г. было резко увеличено количество арестов, особенно это заметно по количеству репрессированных в Дагестанской и Чечено-Ингушской АССР. Вероятно, операция по репрессированию началась раньше намеченных сроков, не с августа, а с июля 1937г. Стоит отметить, что не все регионы Северного Кавказа выполнили лимиты, установленные НКВД СССР в 1938г., но перевыполнили план, установленный в 1937г., что

также наводит на мысль о том, что операция началась раньше установленных сроков.

На территории Северного Кавказа было осуждена немало партийных деятелей, и практически все из них являлись местными жителями. В 1939г. в ЦК ВКП(б) поступило анонимное письмо «об ошибках в проведении кадровой и национальной политики в Чечено-Ингушской АССР»27. Автор говорит о том, что в местных партийных органах практически нет чеченцев и ингушей, ведь все они были репрессированы. Также автор письма просит ЦК ВКП(б) обратить внимание на эту проблему, поскольку среди вайнахской молодежи есть немало способных людей, присутствие которых в руководстве республикой является необходимой мерой, обусловленной тем, что население в большей степени проявляет доверие именно представителям своего народа. Подобного рода недовольство высказывали и жители Орджоникидзевкого края. В отчете о проделанной работе по репрессированию кулаков и уголовников отправленном членом «тройки» Ф.П. Булахом Ежову 11 августа 1937г., говорится о том, что население высказывает возмущение относительного того, что советское руководство расправляется с наиболее авторитетными карачаевцами. В документе отмечается, что эти люди всегда действовали во благо своего народа, и без них Карачай бы давно погиб28.

Против многих руководящих работников Северного Кавказа в период «большого террора» местные газеты развернули травлю, уважаемые и видные деятели республики стали жертвами грязных инсинуаций. Как мы говорили ранее, в сентябре 1937г. по приказу заместителя народного комиссара внутренних дел М.Ф. Шкирятова, в Чечено-Ингушской АССР были арестованы практически все партийные работники, от председателя республиканского правительства до председателя сельского совета.29 В их числе был арестован председатель правительства республики Али Исаевич Горчханов. Он был человеком образованным и очень хорошо разбирался в вопросах экономики и хозяйства, плодотворно решал финансово-экономические проблемы, возникающие в республике. Он пытался помочь своему народу, но не в силах был изменить жестокую сталинскую политику репрессий и преследований. Несмотря на все заслуги Горчханова, он сам стал жертвой репрессий. Его арестовали 19 сентября 1937г. и обвинили в участии в подпольной буржуазно-националистической организации, целью которой являлось создание Северо-Кавказской Федерации под протекторатом иностранного государства. Сначала он был приговорен к высшей мере наказания, после расстрел заменили десятью годами ИТЛ.

В том же 1937г. был незаконно осужден председатель союза писателей ЧИАССР и директор научно-исследовательского института Арсанов Саидбей Арсанович. Он являлся основателем первой чеченской газеты «Серло» (свет), а также Арсанов был создателем грозненской ассоциации пролетарских писателей. В 1937г. его сослали в Колыму, и лишь 1957г. ему удалось вернуться на родину30. Именно в этот период возобладало мнение о том, что врагов советского режима необходимо искать в научно-исследовательских институтах, учреждения образования, в местах культурного просвещения и учреждениях здравоохранения.

Жертвой репрессий также стал и один из основоположников национальной чеченской литературы, писатель, переводчик и председатель радиокомитета ЧИАССР Айсханов Шамсуддин Катаевич. Его участь была более печальной, он был приговорен к высшей мере наказания, в 1937г. его расстреляли, но в 1958г., как и многих других, реабилитировали, в связи с отсутствием состава преступления. В следующем году был расстрелян его коллега, писатель Бадуев Саид Сулейманович, который тоже внес огромный вклад в развитие чеченской литературы, и являлся одним из ее основоположников. Бадуев был реабилитирован посмертно.

По приказу Шкирятова также был арестован заместитель председателя правительства ЧИАССР Саламов Абдул-Халим Асхабович, являвшийся первым кавалером ордена Ленина на Северном Кавказе. Он вместе с Авторхановым А.А. и Сусловым М.А. обучался в Институте красной профессуры, причем очень успешно. Авторханов писал, что Саламов отличался ярким умом, мужественностью, и, что трус, находясь рядом с ним, становился храбрецом, а мало знающий человек- мудрецом.31  Так в 1937г. была репрессирована ещё одна выдающаяся личность чеченского народа, в лице Абдул-Халима Саламова, и была приговорена к 10 года ИТЛ.32

В 1937г. также были репрессированы: писатель  и поэт М.А.Мамакаев, который заведовал отделом культуры и пропаганды обкома  ВКП(б) республики; нарком просвещения Окуев Х.А.; нарком  земледелия Мальсагов С.А., председатель Верховного суда республики Ханиев М.А., прокурор Мехтиев Х., представитель республики при ВЦИК Альтемиров М., управляющие «Грознефти» Арсанукаев Д. и Курбанов И.; секретарь исполкома ЧИАССР Межидов З., заведующий торговлей  Эльдарханов А., заведующий банком Чекуев М.; руководитель национального музея республики Шерипов Э., руководитель театра Яхмаатов Х.; первый чеченский лингвист профессор Яндаров Х, являющийся автором фундаментальной работы «Научная грамматика чеченского языка»; известнейшие писатели- Ножаев А., Салмурзаев М., Дудаев А. (он был обвинен в национализме и  приговрен к расстрелу, в отличии от двух упомянутых ранее писателей). Также жертвами инсинуаций в местных газетах становились и секретари районных комитетов партии- Бектемиров, Эдиев, Плиев, Ханиев, Гугаев, Сальмурзаев, Ведзижев и другие33.

Были репрессированы и те деятели ЧИАССР, которые уже давно покинули республику –  «член ЦК Азербайджанской компартии Д.Токаев, директор Северокавказского горского педагогического института Х.Ошаев , инструктор Северокавказского крайкома ВКП(б) М.Омаров, преподаватель Московского государственного педагогического института имени А.Бубнова  А.Авторханов и другие».

Огромный авторитет на Северном Кавказе имело и мусульманское духовенство. Советского руководства к 1930-м гг. стало ужесточать меры по отношению к ним, мусульманское духовенство было задавлено налогами, лишены всех гражданских прав, а также подвергалось арестам и высылке. С 1930г. в Чечено-Ингушетии действовала антирелигиозная комиссия, был создан «Союз воинствующих безбожников», девиз которого гласил- «борьба против религии- борьба за социализм»34. Подобные организации создавались во всех республиках Северного Кавказа. Члены организаций рассказывали о вреде поста, и других нормах, приписанных исламом. Также советское руководство пыталось усилить противоречия между исламскими течениями, тем самым ослабив их влияние.35

Часть духовенства пыталась приспособить религию к современным реалиям, модернизировать ислам, в период большого террора она все также сохраняла сильные позиции в обществе. В 1937г. религиозные авторитеты из Дагестана, Чечено-Ингушетии, Осетии подвергались высылке.  Многие религиозные деятели уничтожались физически, их обвиняли в национализме, нередко по отношению к духовенству использовали наименование «двурушники»36, «троцкистско-зиновьевские банды».  13 июля 1938г. секретарь обкома ЧИАССР Ф.П. Быков докладывал Ежову о ликвидации бандитских групп, об аресте мулл (около 300 человек) и руководителей мусульманских сект.37 В этот период также были арестованы практически все лидеры мусульманских общин в Карачае. В 1938г. был репрессирован мулла из Северо-Осетинской АССР Сосламбек Медоев38, он был расстрелян, а его жена сослана в лагерь на 8 лет. Репрессии по отношению к духовенству коснулись всех регионов Северного Кавказа и вызвали огромное возмущение со стороны местного населения.  В горных районах постоянно действовали антисоветские группировки.

17 ноября 1938г. было опубликовано постановление Совета Народных Комиссаров СССР и Центрального Комитета ВКП(б) «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия»39, в нем говорилось, что «СНК СССР и ЦК ВКП(б) отмечают, что за 1937-38 Г.Г., под руководством партии органы НКВД проделали большую работу по разгрому врагов народа и очистке СССР от многочисленных шпионских, террористических, дивер­сионных и вредительских кадров из Троцкистов, бухаринцев, эсеров, мень­шевиков, буржуазных националистов, белогвардейцев, беглых кулаков и уго­ловников, представлявших из себя серьезную опору иностранных разведок в СССР и, в особенности, разведок Японии, Германии, Польши, Англии и Франции. Одновременно органами НКВД проделана большая работа также и по разгрому шпионско-диверсионной агентуры иностранных разведок, переброшенных в СССР в большом количестве из-за кордона под видом так называемых политэмигрантов и перебежчиков из поляков, румын, финнов, немцев, латышей, эстонцев, харбинцев и проч. Очистка страны от диверсионных повстанческих и шпионских кадров сыграла свою положительную роль в деле обеспечения дальнейших успехов со­циалистического строительства.». Далее говорится, что несмотря на это, нельзя считать страну очищенной от врагов и шпионов, поскольку они засели в органах НКВД и извращают советские законы. «Массовые операции по разгрому и выкорчевыванию вражеских элементов, проведенные органами НКВД в 1937–1938 гг., при упрощенном ведении следствия и суда не могли не привести к ряду крупнейших недостатков и извращений в работе органов НКВД и Прокуратуры… Работники НКВД настолько отвыкли от кропотливой, систематической агентурно-осведомительской работы и так вошли во вкус упрощенного порядка производства дел, что до самого последнего времени возбуждают вопросы о предоставлении им так называемых „лимитов“ для производства массовых арестов»40. Завершающим этапом «большого террора» являлись репрессии в отношении тех, кто его осуществлял.

25 апреля 1938г. был арестован органами НКВД СССР член «тройки» по Орджоникидзевкому краю Булах П.Ф. по статье 58 УК РСФСР за превышение должностных полномочий и злоупотребление властью, он был приговорен к высшей мере наказания- расстрелу. Он отличился своей жестокостью, применяя пытки по отношению к арестованным. Верховным судом РФ Булах был признан не подлежащим реабилитации.

Также был арестован первый секретарь обкома и член «тройки» по Дагестанской АССР Н.П. Самурский. Он являлся активным участником репрессий, осуществлял запросы на разрешение увеличения числа репрессируемых. Его арестовали 30 сентября, а 1 августа приговорили к расстрелу за участие в антисоветской организации41.

Были репрессированы и члены «тройки» по Кабардино-Балкарской АССР: первый секретарь областного комитета Б.Э. Колмыков и нарком юстиции Х.Б. Хагуров. Колмыков был обвинен в подготовке терактов и создании контрреволюционной организации, и приговорен к высшей мере наказания- расстрелу42. А Хогуров был приговорен к десяти годам лагерей43.

По Северо-Осетинской АССР были репрессированы члены особой «тройки» первый секретарь обкома Ф.Г. Коков и председатель областного исполнительного комитета Д.Н. Тогоев. Коков обвинялся по статьям 58.1 и 58.2 УК РСФСР был приговорен к расстрелу в 1939г44. Тогоев в том же году  был приговорен к высшей мере наказание по обвинению в связи и защите врагов народа (троцкистские и буржуазно-националистические элементы)45.

В Чечено- Ингушской АССР в 1937г. был арестован второй секретарь областного комитета Х.Г. Вахаев. Он был единственным из членов «тройки» чеченцем по национальности. В докладной записке в ЦК ВКП(б) секретарь обкома ЧИАССР В.Г. Егорова, рассказывая о ситуации в республике, неоднократно упоминает Вахаева не в лучшем свете, Егоров докладывает, что именно Вахаев виноват в беспорядке, творящемся в республике. Егоров пишет, что в частной беседе Вахаев говорил о том, что необходимо относится бережно к национальным кадрам и это выдает его настроения, доказывает, что он находится под влиянием «групповщины», а далее Егоров оправдывает свои действия по отношению к арестованным по его приказу людям.46 Вахаев был осужден и приговорен к десяти годам ИТЛ.47 Возможно, слова Егорова в некой степени содействовали аресту Вахаева. В последствии Егоров и сам оказался репрессирован, в 1938г. он был арестован и приговорен к двадцати годам лишения свободы48.

Советское руководство возложило всю вину за массовый террор на сотрудников НКВД, а «14 ноября 1938 г. была принята инструкция ЦК ВКП(б), в соответствии с которой горкомы, обкомы, крайкомы и республиканские ЦК должны были взять на учет ответственных работников НКВД на своей территории»49. Рассмотрение дел «тройками» прекращалось. В постановлении СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 18 ноября 1938г., о котором говорилось ранее, сотрудников НКВД обвиняли в том, что они нарушали нормы проведения следствия, так как упрощение порядка его проведения неизбежно влекло к ошибкам в работе, запрашивали дополнительные «лимиты» на осуществление репрессий,  применяли пытки по отношению к арестованным и т.д. Фактически, советское руководство сняло с себя вину за массовый террор. Бесспорно, местные работники принимали активное участие в репрессиях и не просто являлись исполнителями террора, они пытались выслужиться перед начальством, получить повышение в должности, сводили личные счеты, репрессировав неугодных им людей, но ведь подобное право им дало именно советское руководство во главе с И.В. Сталиным, и именно он является основным виновником произошедшего. Упрощенное ведение следствия «тройками» санкционировалось ЦК ВКП(б), и «лимиты» на репрессирование устанавливались ЦК ВКП(б), а применение мер физического воздействия в отношении арестованных также было разрешено Сталиным. Очевидно, что массовый террор не мог пройти без одобрения руководства, местные власти не осмелились бы наказывать «врагов народа» без разрешения и приказа сверху. Репрессивная политика превратила сотрудников НКВД в палачей, выполняя преступные законы, они сами стали преступниками.     

«Большой террор» подорвал авторитет советской власти на Северном Кавказе, затронув значительную часть национальной интеллигенции, партийных, религиозных деятелей, под «жернова террора» попали массы ни в чем неповинных людей.   Репрессивные меры спровоцировал массовое недовольство со стороны горцев, что привело к активизации антисоветских, абреческих групп, скрывающихся в горных районах. Ранее в основном в состав антисоветских групп входили кулаки, религиозные деятели, а по окончанию периода «большого террора» в их число входили и бывшие партийные деятели, ставшие жертвами репрессий.

Список литературы:

1. Авторханов А.Г. О себе и времени: Мемуары. М.: Посев, 2003. 734               с.
2. Авторханов А.Г. Убийство чечено-ингушского народа: Народоубийство в СССР. М: СП «Вся Москва», 1991. 80с.
3. Известия СОИГСИ // Официальный сайт периодического издания    Северо-Осетинского института гуманитарных и социальных исследований им. В. И. Абаева.  [Электронный ресурс] // URL: http://izvestia-soigsi.ru/ru/archive/240-doc
4. Кузовкин Н. Правда. Буржуазно-националистический клубок в Чечено-Ингушетии. 1937 8 сент. №252 (7261). 6с.
5. Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. Архив Сталина. Документы высших органов партийной и государственной власти. 1937 – 1938. М.: Международный фонд «Демократия», 2004. 737с.
6. Некрич А.М. Наказанные народы. Нью-Йорк: Хроника, 1978. 170 с.
7. Мартиролог: Жертвы политических репрессий, расстрелянные и захороненные в Москве и Московской области в период с 1918 по 1953 год. [Электронный ресурс] // URL:https://www.sakharov-center.ru/asfcd/martirolog/?t=page&id=9325
8. Международное историко-просветительское, благотворительное и правозащитное общество «Мемориал» [Электронный ресурс] // URL: https://www.memo.ru/ru-ru/
9. Политбюро и крестьянство: высылка, спецпоселение. 1930-1940. Книга 2. М.: РОССПЭН, 2003. 912с.
10. Расстрельные списки. Книга памяти жертв политических репрессий: Москва, 1937-1941. "Коммунаркка", Бутово / Отв.сост.справок А.Л.Кудрявцев, Л.Г.Новак; Под ред. Л.С.Ереминой, А.Б.Рогинского. — М.: Мемориал - Звенья, 2000. 502 с.
11. Сборник законодательных и нормативных актов о репрессиях и реабилитации жертв политических репрессий. - М.: Республика: Верховный Совет Рос. Федерации, 1993. 222с.
12. Справочник по истории Коммунистической партии и Советского Союза 1898 - 1991. [Электронный ресурс] // URL: http://www.knowbysight.info/VVV/09173.asp
13. Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. Документы и материалы Том 2. ноябрь 1929 — декабрь 1930. М: РОССПЭН, 2000. 566с.
14. Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. Документы и материалы Том 3. Конец 1930 - 1933. М: РОССПЭН, 2000. 1008 с.
15. Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. Документы и материалы Том 4. 1934 - 1936. М: РОССПЭН, 2002. 1056с.
16. Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание Документы и материалы Том 5 1937 -1939 Книга 1. 1937 М: РОССПЭН, 2004. 648с.
17. Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание Документы и материалы Том 5 1938 -1939 Книга 2. 1937 М: РОССПЭН, 2004. 704с.
18. Хрущев Н.С. Доклад на закрытом заседании ХХ съезда КПСС 24–25 февраля 1956 г. // Н.С. Хрущев / Известия ЦК КПСС. Информационный ежемесячный журнал. 1989. № 3. С. 128–170.
19. ЦК ВКП(б) и национальный вопрос. Кн. 2. 1933-1945. М: РОССПЭН, 2009. 1095с.
20. Электронная библиотека исторических документов.  [Электронный ресурс] // URL: http://docs.historyrussia.org/ru/nodes/48761-prikaz-nkvd-sssr-0076-o-peredache-tyurem-gulaga-10-mu-otdelu-gugb-nkvd-20-fevralya-1937-g

 

1. file0.odt (39,5 КБ)

Опубликовано: 05.12.2023